[15/06/22] ВС разъяснил нюансы удостоверения доверенностей на представительство граждан, находящихся в СИЗО
Суд указал, что разрешение лица, в производстве которого находится уголовное дело, не требуется, если доверенность не предоставляет полномочий совершать от имени подозреваемого или обвиняемого гражданско-правовые сделки
По мнению одной из адвокатов, проблема очень актуальна, поскольку лицам, находящимся в СИЗО, крайне сложно реализовать свои конституционные права без уполномоченного представителя. Другой выразил надежду, что ВС РФ поставил точку в вопросе об удостоверении доверенности от имени подозреваемых (обвиняемых) не только среди лиц, находящихся в СИЗО, но и среди тех, кто пребывает в ИВС, лиц, находящихся под следствием, в отношении которых избрана мера пресечения, не связанная с лишением свободы.
Верховный Суд опубликовал Кассационное определение от 18 мая № 42-КАД22-1-К4, в котором разъяснил, в каких случаях начальник СИЗО обязан удостоверять доверенности временно находящихся там осужденных.
Михаил Строганов в период нахождения в СИЗО летом 2020 г. трижды обращался к начальнику учреждения с заявлениями об удостоверении доверенности от 29 июня 2020 г. для осуществления полномочий на представление его интересов женой и сыном во всех органах государственной власти и органах местного самоуправления, а также на осуществление полномочий в организациях и учреждениях всех форм собственности с правом вести от имени доверителя его дела. К обращениям заявитель приложил письма от 8 июля 2020 г. и 20 июля 2020 г. судьи Верховного Суда Республики Калмыкия, в производстве которого находилось уголовное дело. Эти письма содержали разъяснения о том, что такая доверенность на представительство в органах государственной власти, местного самоуправления, в организациях и учреждениях не является доверенностью, выдаваемой для осуществления гражданско-правовой сделки, в связи с чем для ее удостоверения не требуется разрешение лица или органа, в производстве которых находится уголовное дело.
Однако начальник СИЗО отказал в удовлетворении заявлений, указав на невозможность удостоверения доверенности ввиду отсутствия соответствующего разрешения лица или органа, в производстве которого находится уголовное дело в отношении подозреваемого. При этом отказ был обоснован положениями п. 118 Правил внутреннего распорядка СИЗО, предусматривающими, что для осуществления гражданско-правовой сделки подозреваемый или обвиняемый с разрешения лица или органа, в производстве которых находится уголовное дело, выдает своему представителю доверенность, подлежащую удостоверению в соответствии с подп. 3 п. 2 статьи 185.1 ГК РФ начальником СИЗО либо лицом, его замещающим.
Считая отказ неправомерным, Михаил Строганов обратился в суд с административным иском к СИЗО. Решением Элистинского городского суда Республики Калмыкия от 30 сентября 2020 г. его требования были оставлены без удовлетворения. Суд исходил из того, что обстоятельств, свидетельствующих о нарушении прав и законных интересов истца действиями начальника СИЗО, не установлено. Он указал, что доверенность, которую просил удостоверить административный истец, содержит указание на представление его интересов в государственных органах и судах не только по гражданским и административным делам, но и по уголовным делам. Это, в свою очередь, не соответствует требованиям уголовно-процессуального законодательства, не предусматривающего возможность удостоверения полномочий лица, не являющегося адвокатом, а также право обжаловать судебные постановления по уголовным делам иными лицами, не перечисленными в УПК РФ, пояснил суд.
8 апреля 2021 г. Верховный Суд Республики Калмыкия оставил судебное решение первой инстанции без изменений. Он сделал вывод о правильном применении административным ответчиком положений п. 118 Правил, указав, что отсутствие разрешения лица, в производстве которого находится уголовное дело, на удостоверение доверенности независимо от причины этого является безусловным основанием для отказа в ее удостоверении начальником СИЗО. При этом правовой оценки приведенному выше суждению суда первой инстанции апелляция не дала. Кассация согласилась с нижестоящими судами.
Тогда Михаил Строганов обратился с кассационной жалобой в Верховный Суд. Изучив материалы дела, Судебная коллегия по административным делам ВС РФ отметила, что суд первой инстанции признал оспариваемые ответы должностного лица законными со ссылкой на обстоятельства, которые не были положены в основу оспариваемых решений, и оставил без правовой оценки обоснование отказа в удостоверении доверенности административным ответчиком. Вместе с тем она указала, что ст. 17 Закона о содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых гарантирует права подозреваемых и обвиняемых, в том числе право участвовать в гражданско-правовых сделках, а его ст. 29 конкретизирует особенности реализации данного права: оно осуществляется подозреваемыми и обвиняемыми с разрешения лица или органа, в производстве которых находится уголовное дело, и в порядке, установленном Правилами, через своих представителей или непосредственно, за исключением случаев, предусмотренных УПК.
Согласно п. 118 Правил доверенность в соответствии с подп. 3 п. 2 ст. 185.1 ГК РФ может удостоверяться начальником СИЗО либо лицом, его замещающим; доверенность на осуществление гражданско-правовой сделки выдается подозреваемому или обвиняемому с разрешения лица или органа, в производстве которых находится уголовное дело, разъясняется в определении, указал ВС. Он подчеркнул, что приведенные нормы не препятствуют удостоверению доверенностей на представительство по иным вопросам, на совершение действий, не связанных с отчуждением имущества по гражданско-правовым сделкам.
ВС обратил внимание, что из текста доверенности, которую просил удостоверить Михаил Строганов, следует, что она не предоставляет доверенным лицам полномочий совершать от имени доверителя гражданско-правовые сделки, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей. Административный истец просил удостоверить доверенность на представительство в органах государственной власти, органах местного самоуправления, в том числе судебных, правоохранительных, административных, в организациях и учреждениях всех форм собственности. «Следовательно, в данном случае разрешение лица или органа, в производстве которых находится уголовное дело, не требуется, у административного ответчика отсутствовали правовые основания для отказа в удостоверении доверенности, ссылка на положения п. 118 Правил несостоятельна, так как эта норма на возникшие между сторонами отношения не распространяется», – посчитал Суд.
Таким образом, Верховный Суд отменил обжалуемые судебные акты и принял новое решение об удовлетворении административного иска Михаила Строганова в части признания незаконным отказа в удостоверении доверенности. Касательно требования о возложении обязанности на начальника СИЗО удостоверить доверенность ВС пояснил, что оно удовлетворению не подлежит ввиду невозможности исполнения, поскольку в настоящее время административный истец в этом учреждении уже не находится.
Адвокат МКА «Адвокатское партнерство» Вера Гончарова отметила, что проблема с удостоверением доверенностей лиц, находящихся в СИЗО, очень актуальна. «Находящемуся в изоляции гражданину сложно, а иногда просто невозможно реализовать свои конституционные права без уполномоченного представителя по гражданским, административным делам для решения вопросов, связанных с охраной здоровья и медицинской тайной, где недостаточно ордера и удостоверения адвоката. Поэтому возникает необходимость в оформлении доверенности. Но администрация СИЗО часто находит повод либо отказать, либо максимально заволокитить оформление доверенности, что влечет большие временные затраты и иные негативные последствия», – поделилась адвокат.
По ее словам, чаще всего основанием для отказа в оформлении доверенности является как раз отсутствие разрешения следователя или суда, в чьем производстве находится дело заявителя, даже когда такое разрешение по смыслу закона не требуется, как это произошло в рассматриваемой ситуации.
Адвокат указала, что ст. 29 Закона о содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых и п. 118 Правил сформулированы таким образом, что реализация права подозреваемых на участие в гражданско-правовых сделках ставится полностью в зависимость от усмотрения правоприменителя. «Доверенность – ведь это тоже гражданско-правовая сделка, хоть и односторонняя. Таким образом, неудачная формулировка ст. 29 указанного Закона и не поименованные в ней исключения, направленные на воспрепятствование отчуждению имущества, на которое, например, может быть обращено взыскание в порядке исполнения приговора в части гражданского иска для взыскания штрафа или возможной конфискации имущества, становятся непреодолимым препятствием и позволяют произвольно отказывать в выдаче разрешения», – отметила она.
Вера Гончарова добавила, что раньше всегда прикладывала проект текста доверенности и отдельно разъясняла, что полномочия представителя не предполагают действий, направленных на отчуждение имущества. «Теперь можно будет ссылаться на данное кассационное определение ВС, в котором Суд встал на сторону административного истца и разъяснил, что норма ст. 29 Закона о содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых не препятствует удостоверению доверенностей на представительство по иным вопросам и совершение действий, не связанных с отчуждением имущества по гражданско-правовым сделкам. До внесения изменений в данную норму такое разъяснение очень полезно, актуально и пригодится адвокатам в повседневной работе, поэтому оценивать его можно только положительно», – считает адвокат.
Адвокат КА «Бизнес и право» Дмитрий Любич считает, что вопрос, рассмотренный Верховным Судом, безусловно, является важным и актуальным. Однако он отметил: приведенное в кассационном определении правовое толкование положений ст. 17 и 29 Закона о содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых, а также положений п. 118 Правил на самом деле является очевидным.
В данных нормах, как пояснил адвокат, прямо указано, что разрешение органа или лица, в чьем производстве находится уголовное дело, требуется только на удостоверение доверенности, связанной с совершением гражданско-правовых сделок. При этом ставить под какое-либо условие делегирование полномочий на реализацию прав подозреваемого или обвиняемого в виде оформления доверенности на защиту его интересов перед любыми третьими лицами, в том числе в судебных инстанциях, противоречит ст. 18, 46, 48, 56 Конституции РФ, так как такие права являются неумаляемыми. Иными словами, указанные права не подлежат ограничению вне зависимости от того, находится ли лицо под следствием, пребывает ли оно в специализированном учреждении, и являются непосредственно действующими, также не зависят от воли лица, в производстве которого находится уголовное дело, разъяснил Дмитрий Любич.
Адвокат подчеркнул, что в правоприменительной практике, в том числе на уровне высших судебных инстанций, давно поднимался аналогичный вопрос. Так, в Определении КС РФ от 18 июля 2019 г. № 1889-О указано, что положения вышеуказанных норм, предусматривающих необходимость получения отдельного разрешения, не препятствуют удостоверению доверенностей на представительство в судах, поскольку право на судебную защиту не может быть ограничено ни при каких обстоятельствах, уточнил он. «Будем надеяться, что названным кассационным определением ВС РФ поставил точку в вопросе об удостоверении таких доверенностей от имени подозреваемых (обвиняемых) не только среди лиц, находящихся в СИЗО, но и среди тех, кто пребывает в ИВС в соответствии п. 112 Правил внутреннего распорядка ИВС, а также лиц, находящихся под следствием, в отношении которых избрана мера пресечения, не связанная с лишением свободы», – резюмировал Дмитрий Любич.
